Примерный семьянин и работяга Винсент вдруг бросает в маленьком французском городишке семью и работу и отправляется в путешествие.

В первой - деревенской - части фильма действие закольцовано. Все происходит как по расписанию: порог дома, тапочки, порог машины, тапочки, сигарета, трамвай, сигарета, проходная химкомбината, гудок, возвещающий о конце рабочего дня И так изо дня в день, под крики петуха, мычание коров и рычание тракторов. Но вдруг - сбой в программе. Главный герой без видимых причин плюет на все и отправляется в долгий путь на поиски самого себя.

Вторая часть фильма - роуд-муви: герой путешествует по морю и каналам Венеции. Не зная итальянского языка, он общается с новыми знакомыми на языке вина ("У нас вино исполняет лишь гастрономическую функцию, а здесь - духовную", - говорит он). Он забирается на черепичную крышу и постигает настоящую Венецию, ее дух, тот самый, что "отправлял Марко Поло в путешествия, заставлял Тициана рисовать, этот дух турист никогда не поймет". Мычание коров заменяет перезвон колоколов, фабричные гудки - гудки пароходов, причитания старух - песни гондольеров.

Тридцать пять лет подряд, со времен снятого в 1968 году "Листопада", Иоселиани поливает и поливает живой водой обычные, простые вещи, пристально, но не мелочно фиксирует бытие предметов, превращает прозу жизни в поэзию, обыденные звуки деревни - в песню, фабричные гудки и грохот производственных машин - в симфонию. Собирает интеллигентных старух - в том числе обязательную Нарду Бланше, героиню "Охоты на бабочек" и "In vino veritas", - то играющих в азартные игры за круглым столом, то лихо рассекающих на допотопных лимузинах. Иоселианиевские старухи прекрасно помнят, что им надо делать, и то с остервенением колотят клюкой в потолок, призывая домочадцев к порядку, то собираются в доме престарелого родственника и чинно дожидаются его перехода в мир иной.

Когда в деревенской части фильма в объектив камеры попадает весьма ограниченный круг персонажей - это вполне объяснимо, ведь в сельской местности плотность населения невелика. Но чтобы в Венеции взгляд постоянно натыкался на одни и те же лица - это явно неспроста. Если в "Понедельнике" есть посыл, то он таков: все остается незыблемым в "мире Иоселиани". Мудрец пьет вино и снимает, как снимал. Любителям творчества Иоселиани предстоит вспомнить "тот образ нежный, его прекрасные черты" и получить редкие минуты покоя при напоминании, что кое-что под луной все-таки вечно. Как Венеция, как виноградники Прованса, как Отар Давидович Иоселиани.

Марина Щербакова

User Rating:

Awards: